Главное задание - Страница 22


К оглавлению

22

– Он погиб в бою, миледи, – сказал я, не поднимая лица. – Как храбрый и благородный рыцарь.

– Радостно это слышать. Что с его телом?

– Оно покоится в пещере, где он погиб. Лучшего склепа нельзя пожелать.

Блин, не могу же я сказать бедной вдове, что в нескольких десятках метров от тела ее мужа бьет фонтан самой настоящей браги! Теперь, когда я пришиб волька, в пещеру начнется самое настоящее паломничество местных алкашей. И все они будут тусоваться у останков барона. Вряд ли кто додумается предать его земле. И, между прочим, в записке ни словом не было сказано, что нашедший должен похоронить беднягу…

– Хорошо. – Я почувствовал макушкой, что она улыбается. – Я знала, что он мертв, но не хотела верить. Теперь, по крайней мере, нет этой ужасной неизвестности. Вы хотите мне что-нибудь сказать?

– Это звучит нескромно, миледи, но я… я убил тварь, которая повинна в смерти вашего мужа. Пусть хоть это вас утешит.

– Похвально. Как я могу вас отблагодарить?

Боже! В мою кровь влетело одновременно сразу столько адреналина с тестостероном, что я едва не лишился чувств. Все поплыло у меня перед глазами, и я невольно сделал шаг назад, чтобы сохранить равновесие и не упасть.

– Что с вами? – удивилась баронесса.

– О, миледи, не обращайте внимания. Я всего лишь немного… устал.

– Понимаю. Вы проделали долгий путь. Как я сразу не догадалась, глупая! Не волнуйтесь, в замке Гранстон вы – желанный гость и найдете здесь все самое лучшее.

– Не сомневаюсь, миледи.

– Куршавель! – крикнула баронесса.

Появившееся существо можно было назвать женщиной только с очень большой натяжкой. Оно появилось на галерее второго этажа и чинным неспешным шагом спустилось к нам. Настоящий синий чулок. Длинная, тощая, плоская, как лист фанеры, с крысиной мордочкой, лишенной подбородка, и торчащим носиком, да еще в мешковатом старушечьем платье. Ей было лет тридцать, и это платье прибавляло еще пятнадцать. Когда она заговорила, ее голос показался мне мяуканьем недовольной кошки.

– Миледи? – Куршавель присела в подчеркнуто аккуратном реверансе и уставилась на меня своими глазенками.

– Это наш гость, мессир…

– Алекто, – сказал я, поклонившись грымзе, на что она ответила ледяным церемонным поклоном.

– Мессир Алекто привез печальное известие о нашем бедном Томасе, – сказала Памела. – Он устал с дороги, и мы, как гостеприимные хозяйки, должны о нем позаботиться. Но вначале, – она стянула с пальца кольцо с великолепным алмазом и протянула мне, – примите это в знак моей признательности. Вы отдали мне кольцо Тома, так возьмите это на память о той услуге, которую мне оказали.

– Миледи, – я покашлял в кулак, снова потупил взгляд, – я был бы последним уродом, если бы посмел взять у женщины ее драгоценность. Хотя женщины, подобные вам, не нуждаются в украшениях, поскольку сами являются драгоценными изделиями Бессмертных, это кольцо больше вам к лицу, чем мне, бедному страннику. Если бы баронесса позволила, я бы сам предложил способ, коим ваша милость может осчастливить меня до конца моих дней.

– Да? – В ее глазах вспыхнул интерес. – В самом деле, я об этом не подумала. И что это за способ?

Нет, я не могу это сказать. У меня ноги подкашиваются. Ясен пень, каких слов она от меня ожидает. И эти слова так и просятся мне на язык. Женщина одна уже несколько месяцев – вряд ли в этих местах знакомы с понятием «сексуальная эмансипация». Но она слишком великолепна. И она баронесса. А я просто лох. Хоть и боевой.

– Миледи, – я снова закашлялся, чтобы выиграть время и дать мыслям прийти хотя бы в относительный порядок, – глядя на вас, я не верю своему счастью. Я всего лишь бедный странник и не смею надеяться на что-то большее, чем простая признательность. Но я бы просил вас – искренне, от всего сердца – подарить мне свою…

«Ночь любви! – завопил внутренний голос. – Проси, идиот! Ночь любви!»

– … дружбу, – выдохнул я.

– Боже, как вы учтивы! – сказала баронесса, сложив свои безупречные губы в усталую усмешку. – Куршавель, сегодня будет интересный ужин. Такие гости – большая редкость в наших краях.

– Ужин?

– Не думаете ли вы, друг мой, что я позволю вам лишить нас вашего общества прямо сейчас? – Она улыбнулась так, что уровень тестостерона в моей крови стал запредельным. – Сегодня утром в наш замок прибыл странствующий менестрель. Надеюсь, вечером он развлечет нас. А сейчас Куршавель проводит вас в комнату, где вы сможете отдохнуть.

– Благодарю, миледи.

– Вы не сказали, каким способом я могу наградить вас.

– Разве? – Я почувствовал, что мне не хватает воздуха. – Миледи ошибается. Я просил вас считать меня своим другом. Другой награды мне не нужно.

– Это так мало, мессир Алекто, – с грустью сказала она. – Я видела, как вы рассматривали мечи Гранстонов. Простите, я должна была подумать об этом сразу. Когда вы пожелаете покинуть мой замок, я буду рада, если вы возьмете себе любой из этих мечей на память о Томасе. – И тут, несколько секунд помолчав, она добавила: – И обо мне, конечно.

Глава четырнадцатая
Хатч

Концерт был хороший – лабухи не киксовали.

На закате в комнату, отведенную мне для отдыха, явилась Куршавель и жестяным голосом сообщила, что ее милость баронесса Гранстон ждет меня к ужину. Следуя за камеристкой, я попал в большую трапезную замка.

В трапезной было тепло, ярко горели свечи. Несколько здоровенных черных догов прогуливались по залу, но на меня они не обратили никакого внимания. Баронесса уже сидела за столом в высоком кресле. Я поклонился, она улыбнулась и красивым жестом предложила сесть по левую руку от себя. Справа от баронессы сидел какой-то крепкий перец в нарядном бархатном дублете и с массивной золотой цепью на шее. Я поклонился ему, он ответил мне небрежным кивком. Его внешность мне не понравилась – бритая голова, маленькие прижатые уши, низкий лоб, бледно-серые ледяные глаза, приплюснутый нос и совершенное отсутствие интеллекта на физиономии. Типичный боец из какой-нибудь губернской ОПГ. Повесь ему вместо рыцарской цепи «гимнаста» на шею, сунь «Нокию» в лапу, надень спортивный костюм, кожанку и кроссачи, и сходство будет полным.

22